Екатерина Мурашова - Все мы родом из детства
– Как это?
– Всех спасти, пожертвовав собой. Рыцарь света и любви. Рыцарь своей матери. Когда-то она в одиночку тянула тебя, больного, агрессивного, отстающего в развитии. Теперь ты вернешь ей долг, сохранив ее счастье, и заодно, быть может, поможешь стать человеком маленькой несчастной девочке, которой не так повезло с матерью, как тебе. Удивительно ли, что она теперь так цепляется за отца? Тебе будет трудно, не скрою. Что делать? Терпеть все подначки Раи. Отвечать ей кротко и ласково, считая не себя, а ее слабоумной и жертвой. Никогда не ябедничать на нее ни матери, ни отчиму. Наоборот, вслух говорить, что ваши с ней отношения улучшаются день ото дня. День, неделю, месяц, год. Заведи календарь и зачеркивай дни крестиком.
– А это поможет? – спросил Коля.
– Мир умеет слышать, поверь мне. То, что я тебе сейчас предлагаю, из твоей позиции – практически подвиг. Но рыцарь на то и рыцарь, чтобы совершать подвиги – кто же еще, если не он?
Коля долго молчал, механически расковыривая прыщ на лбу. Потом тихо сказал:
– Я попробую.
* * *Я позвонила им почти через год, но Зинаида сразу узнала меня.
– Ой, вы знаете, а ведь Рома-то прав оказался! – радостно затараторила она. – Он ведь еще тогда мне сказал: «Не суетись, наладится все», вот оно и наладилось! И дети почти не ссорятся…
– Как это произошло?
– Да сначала Коля перестал нам про нее говорить, наверное, как-то сам научился справляться. А потом и она. Ведь даже отец заметил: «Ну что ты на него все ябедничаешь? Он-то молчит». И в комнате у них прибрано, и Рая теперь меня своими лизунчиками уже не так раздражает, а муж на Колю и вовсе не срывается, потому что не за что – он девятый класс заканчивает всего с двумя тройками и в поварское училище собрался, потому что готовить любит, ну и куда же ему еще после коррекционной школы… Все у нас хорошо, спасибо вам за участие.
– Сына поблагодарите. Он у вас рыцарь, – сказала я и повесила трубку.
Сашка и его семья
– Я без ребенка пришла. Вот карточка. Понимаю, что неправильно, вам бы надо его видеть, но Сашку очень трудно транспортировать…
Невольно поежившись от глагола, я заглянула в толстую карточку. ДЦП с эписиндромом, шесть лет. Сильнейшие лекарства.
– Задержка в психическом развитии?
– Ну разумеется. Сейчас Сашкин психический возраст – года три. Он кое-что говорит, многое понимает, мы много с ним занимаемся… Но, к сожалению, психиатрам никак не удается наладить противосудорожную терапию – припадки бывают каждую неделю, и это очень тормозит…
– Я понимаю… Объем движений?
– Он ползает, довольно активно. Правая рука хорошо работает, он ею все берет, может сам есть, пить, даже рисовать. Левая хуже. Но вообще мы, конечно, в коляске.
– Ага, понятно. Чем я могу вам помочь?
У нее были усталые, но вопреки всему яркие глаза, прямой взгляд, правильные черты лица.
– Если честно, я пришла поговорить с вами о муже, Сашкином отце. Понимаете, он собрался от нас уходить…
Я сглотнула, отвела взгляд и трусливо уткнулась в бесполезную сейчас Сашкину медицинскую карту. Что я могу ей сказать? Что это, к сожалению, обычное дело – мужчины-отцы часто сбегают от детей-инвалидов, не выдержав психического и физического напряжения? Что ее муж еще долго продержался – шесть лет, скорее всего, очень и очень непростых. Разве ей станет от этого легче? Да она наверняка и сама всё это знает…
– Виктор очень помогал мне вначале. Делил все трудности, даже, можно сказать, брал на себя бо́льшую часть. Признаюсь сразу: без него я бы, наверное, рехнулась еще в самом начале. У нас есть дочь, с ней все было совершенно без проблем, мы хотели мальчика, долго его ждали, и вот, этот диагноз, а потом еще и припадки… «На полное излечение не рассчитывайте. Коляска, отставание в развитии наверняка, только какая-то коррекция…» Понимаете, где-то есть нормальная жизнь, а мы с Сашкой из нее совершенно выброшены, как будто под стеклянным колпаком, на другой планете, в безвоздушном пространстве… Если бы не Виктор тогда… Потом уже я нашла нашу городскую организацию родителей детей-инвалидов, стала читать в Интернете, научилась пользоваться социальным такси, прочими возможностями, которые предоставляет государство, мы стали ездить на наши праздники, выезды семьями…
– Вы активный член этого родительского сообщества? – уточнила я. Ей явно приятно было об этом говорить.
– Да-да. Вы знаете, у меня там вдруг какие-то организаторские способности прорезались, и творческие тоже, мы недавно с нашими детьми такой спектакль поставили…
– Виктор принимал участие во всем этом?
– Да. Сначала – да. Вы знаете, там ведь в основном женщины. Мужчины уходят, как правило, в самом начале. А Виктор – в том-то и дело, он был там, с нами, помогал всем, таскал этих детей на руках. Вы же понимаете, у нас не Европа, далеко не везде можно на колясках проехать…
– А что же случилось потом?
– Не знаю, в том-то и дело, – женщина устало провела по лицу ладонями, как будто умылась. – Он просто сказал: «Все, не могу так больше, ухожу. Деньги буду давать, с Сашкой буду видеться, а дочку, как устроюсь, к себе заберу»…
– А это еще почему?! – изумилась я. – Сколько лет девочке?
– Тринадцать. Сами понимаете, сложный возраст. Но она, правда, с самого начала к Сашке ревновала. Говорила, что ему всё, а ей ничего. Дурочка еще…
– Чем я могу вам помочь? – повторила я, искренне сочувствуя ей, но не видя дальнейшего развития ситуации. Может быть, мне следовало бы поработать с девочкой? Посмотреть на Сашку и придумать что-то креативное для стимуляции его психического развития? Уверена, что мать точно выполнит все мои рекомендации.
– Вы поговорите с Виктором. Пожалуйста…
«О Господи!» – мысленно воскликнула я, а вслух сказала:
– Неужели, приняв такое решение, он пойдет ко мне разговаривать?!
И прибавила про себя: «Я бы на его месте ни за что не пошла!»
– Да, конечно. Но если все-таки… – она уныло опустила голову. – Вы ведь не откажетесь?
– Разумеется, не откажусь! – энергично закивала я, отчетливо понимая, что Виктора я никогда не увижу.
* * *Он пришел на следующей неделе, в первый же вечерний прием. Невысокий, некрасивый, кряжистый, с седыми висками.
Представился, сел и молчал, как будто в ожидании. Чего он ждет? Зачем вообще пришел? Просто, чтобы потрафить жене? Я легко держу паузу, поэтому решила тоже помолчать.
– Вы, вероятно, полагаете, что я слабосильная сволочь, крыса, бегущая с тонущего корабля? – спросил наконец Виктор.
Ну, где-то приблизительно так я и думала, но решила быть дипломатичной:
– От вашей жены я знаю, что первые годы жизни Саши вы принимали самое активное участие в его выхаживании, адаптации. Возможно, теперь вы просто устали от всех этих хлопот, тревог, припадков, неясности перспективы или даже ее кажущегося отсутствия…
Я давала ему возможность ткнуть пальцем в понравившийся пункт.
– Устал, – кивнул мужчина. – Но, поверьте, не от того, что вы перечислили.
– А от чего же? («Неужели наш с ним разговор может получиться?!»)
– Наверное, это прозвучит тривиально и эгоистично, но мне хочется нормальной, обыкновенной жизни. Для себя и дочки хотя бы, если уж нельзя иначе.
Да уж, во всяком случае, в откровенности ему не откажешь.
– Виктор, вы же прекрасно понимаете, Сашино состояние…
– Да ни при чем здесь Сашкино состояние! – внезапно вскричал мужчина, в раздражении прихлопнув ладонями по коленям. – Поймите вы: я не от Сашки ухожу! Он, какой ни есть, мой сын! Ну инвалид, и что?! Раньше, когда родовспоможение было на уровне плинтуса, чуть не в каждой семье был дурачок, или расслабленный, или еще что-то такое… И что с того? Жили себе дальше!
– Виктор, объясните, – я действительно перестала понимать происходящее.
А у Виктора (я была уверена почему-то, что в обычной жизни он молчалив. Или жена об этом говорила?..) – у него как будто внутри прорвало какую-то плотину:
– Нету обычной человеческой жизни! Политика? Права детей-инвалидов. Надо бороться! Культура? Надо организовать экскурсию для «наших». И – безобразие! – кто-то там в коляске на какую-то выставку не смог попасть. Что за выставка – неважно! Читает инет часами, чуть не всю ночь, – только эти форумы, только про это разговоры, как будто ничего другого и вовсе нету. Педагогика? Как занимаются с умственно отсталыми. Спорт? Олимпийские игры для инвалидов. Бытовые проблемы? «Сашка, Сашка»… Плюс бесконечные обсуждения по Интернету, кому что где положено от государства. Стала такой докой в этом вопросе, я даже удивляюсь. А я неплохо зарабатываю, между прочим, нам и так хватило бы. Семейные праздники? Я вообще молчу! Дочку тоже таскала, заодно с нами, пока та не отказалась наотрез, говорит: «Папа, мне кажется, что я тоже умственно отсталый инвалид. А тебе не кажется? Может, как-нибудь для разнообразия съездим куда-нибудь просто семьей, ты же сможешь Сашку до костра на руках донести, да он и сам ползает… Или, еще лучше, давайте оставим Сашку бабушке на пару дней и пойдем в длинный поход пешком, ты, мама и я, и какую-нибудь достопримечательность посмотрим»… Сказал жене, а она в крик: «Да, вам неприятно смотреть на этих детей, ты закрываешь глаза на их проблемы, как и все общество, а дочка – просто эгоистка!»
